Главная страница » Банкротство: больше полномочий у кредиторов?
Интервью с Рустемом Мифтахутдиновым, доцентом кафедры предпринимательского и корпоративного права Московского государственного юридического университета, судьей Высшего Арбитражного Суда в отставке
Поделиться

Закон
о банкротстве подвергается постоянным изменениям. Уже через год кредиторы даже
самых «неимущих» должников имеют все шансы что-то получить не только с
владельца компании, но с его родственников.

\»Гражданин
и закон\» обсудил грядущие изменения в документах о банкротстве физлиц и
юрлиц с Рустемом Мифтахутдиновым, к.ю.н., доцентом кафедры предпринимательского
и корпоративного права Московского государственного юридического университета
им. О.Е. Кутафина, судьей Высшего Арбитражного Суда Российского Федерации в
отставке.

Вы
успели поработать юрисконсультом и судьей высшего Арбитражного суда, а потому
юриспруденция, как и тема банкротства знакомы вам в разных ипостасях. Недавно вступили
в силу поправки о субсидиарной ответственности. Теперь перед кредиторами
придется отвечать не только юрлицам, но и физлицам — владельцам компаний, а
также их родственникам. А значит, за долги можно будет взыскать их личное
имущество. Как вы считаете, будет ли этот закон работать на практике? Не
получится ли так, что все физлица просто «спрячут» свое имущество?

Да, я окончил юридический
факультет Казанского государственного университета, занимаюсь банкротством с
1999 года. Эта тема меня привлекла сначала с научной точки зрения, потом она
стала сферой моих практических интересов.

Когда после кризиса
2008 года принимались первые нормы о субсидиарной ответственности, многие
боялись, что это приведет к ограничению ответственности участников корпорации. Говорили,
что есть риск, что никто не будет заниматься бизнесом.

Однако, субсидиарная ответственность
не наступит, если не нарушать правила игры. Она не может наступить за нормальный
предпринимательский риск — только за неразумные решения. Не нарушай закон, не
воруй у кредиторов и все будет хорошо. Аналог субсидиарной ответственности
существует во всем мире, просто она называется по-разному.

Вы
состоите в рабочей группе Минэкономразвития, которая касается правок в федеральный
закон о банкротстве.

Да, меня приглашали в
качестве эксперта, когда готовился законопроект, призванный улучшить работу
реабилитационных процедур в России. Его появления ждали со времен все того же
кризиса 2008 года.

Реабилитационные
процедуры практически не работают сегодня, поскольку кредиторы не заинтересованы
в чужом бизнесе также, как в своем. Банкиру надо руководить банком, а фермеру –
сажать картошку, у них нет времени спасать строительный бизнес. Это трудно,
затратно и невыгодно. Им проще быстро и дешево продать, чем тратить силы на
увеличение прибыли.

Минэкономразвития
предлагает новые правила банкротства предприятий. Процедуры оздоровления и
управления предлагают объединить в процедуру реструктуризации. Причем это может
коснуться не только стратегических предприятий, но и обычных. Как вы оцениваете
подобное предложение? К чему это может привести?

Я считаю что это шаг
вперед. У законопроекта сложная судьба, трудно объяснить компаниям, что это
выгодно и будет работать. Конечно риск определенный есть и осторожность
законодателей понятна. Наверное, хорошо, что законопроект обсуждается столь
длительное время и мы можем услышать замечания.

Для меня очевидно, что
рано или поздно мы отойдем от полной монополии прокредиторской модели, когда  должника практически не спрашивают, как
управлять его компанией. Я бы не называл это атакой на полномочия кредиторов,
поскольку им не мешало бы все-таки больше доверять должнику.

Если сравнивать
банкротство с обычным исковым процессом, сегодня процесс развивается так, как
этого хотят кредиторы (истцы).  При этом
продолжниковская модель не означает, что все будет так, как того хочет ответчик.
На мой взгляд, вторая модель, как раз является сбалансированной. У должника появляется
такое же право голоса, как и у кредиторов. Конечное право голоса – у суда. То
есть должник может убедить суд, что кредиторы не правы в том, что голосуют за
банкротство.

Первую
редакцию изменений в сфере банкротства стратегических предприятий
Минэкономразвития подготовило еще в июне прошлого года. Тогда ведомство
предлагало увеличить пороговое значение задолженности для возбуждения процедуры
с 1 до 5 млн рублей, удлинить сроки проведения финансового оздоровления и
внешнего управления, усилить роль госорганов. Однако предприниматели выступили
против таких изменений, они опасались, что законопроект даст властям
возможность безвозмездно изымать стратегические предприятия и не соблюдать
права кредиторов. На ваш взгляд нынешние предложения помогут этого избежать?

Та редакция, которая
размещена на сайте минэкономразвития, направлена на усиление защиты
стратегических предприятий и я это считаю абсолютно верным шагом. Долгое время
создавалась ситуация когда важные для страны компании легко могли войти в
процедуру банкротства. До недавнего времени компания могла стать банкротом
из-за долга всего в 1 млн рублей.

Поговорим
о законе о банкротстве физлиц, который вступил в силу в октябре 2015 года.
Многие эксперты говорят, что вопреки ожиданиям, он не стал «спасательным
кругом» для подавляющей части должников. Все из-за дороговизны и сложности
процедуры. Арбитражные управляющие запрашивают со своих потенциальных
клиентов-банкротов 150 – 200 тысяч рублей в зависимости от региона и сложности
дела. За все время действия закона банкротами признаны чуть более 1000 россиян.
Возникает парадоксальная ситуация, при которой избавиться от долгов могут себе
позволить только состоятельные люди. Как вы оцениваете последствия введения
закона о банкротстве физлиц?

Это самый ожидаемый из
всех готовящихся законопроектов Минэкономразвития. Да, количество дел уже
превышает количество дел о банкротстве юридических лиц. Если память мне не
изменяет, за год было зафиксировано 13 тысяч дел. Но по тем же оценкам,
потенциальных банкротов в России — около 500 тысяч граждан. А значит, законом
пока мало кто пользуется. В то время как он принесет пользу, только если будет
массовым.

Экономика у нас построена
на потребительской основе и главная движущая сила это потребление. Если человек
не в силах рассчитаться с кредитами, он выбывает из категории потребителей. Вечный
должник  стимулирует серые рынки труда,
ему не выгодно устраиваться на работу с белой зарплатой, ему не выгодно
покупать товары. Задача нового инструмента – освободить людей от бремени долга,
чтобы они вновь смогли стать потребителями.

Поговорим
о процедуре банкротства застройщиков. Что посоветуете делать дольщикам,
купившим квартиру в строящемся доме и внезапно узнавшим, что в отношении
застройщика введена процедура банкротства? И каковы шансы, что попавшие в такую
ситуацию люди вернут свои деньги или увидят свою квартиру?

Для начала я бы не советовал
покупать квартиру в доме, которого еще нет. Если все-таки вы хотите рискнуть,
подходить к делу нужно очень серьезно, проверяя все факторы риска, привлекая
специалистов. Если все-таки вам не повезло, и застройщик обанкротился, вернуть
деньги или получить жилье – шансов не много. В этой сфере все еще только
развивается. А пока — спасение зависит от того, насколько дольщики будут
активны, смогут договориться и вместе принять решение. Сейчас дольщикам
предлагают самим скинуться, чтобы достроить дом. Недавно этот вопрос обсуждался
в Госдуме. Знаю, что планируется создать компенсационный фонд для защиты
граждан в подобной ситуации. 


Поделиться

Добавить комментарий