В
новом выпуске программы \»Гражданин и закон\» на радио
\»МедиаМетрикс\» речь шла об избирательном праве и ответственности за
лайки и репосты. Гостем ведущей Юлии Мелейко стал депутат
Законодательного Собрания Максим Резник. Он рассказал об изменениях,
которые произошли в парламенте города после выборов, о важности брендов партий для
избирателей и исчезающей свободе в России.
Недавно прошли выборы, и первый
вопрос, который возникает: как изменилась жизнь города после них?
Пока мы можем лишь увидеть, как
изменился состав Законодательного Собрания. В пятом созыве было 20 депутатов
«Единой России» — меньше половины. И это
был один из немногих парламентов, чуть ли не единственный региональный парламент
в России, где \»Единая Россия\» не имела абсолютного большинства. Теперь, вместо
20 там 36 представителей \»Единой России\» из 50 депутатов, то есть теперь все,
как у людей теперь, не стыдно в глаза смотреть (смеется). Конечно, это плохо,
потому что больше нет необходимости договариваться с другими политическими
силами, нет необходимости диалога. По большому счету, все остальные фракции
могут купить попкорн и наблюдать за работой единороссов. Я думаю, пока
что мы все привыкаем к этой новой политической реальности. Как она будет использована
– пока говорить рано. Я думаю, для города, это не самый хороший итог, но это
связано с изменением избирательного законодательства, это не связано только лишь
с волеизъявлением петербуржцев. Потому что по партийным спискам \»Единая Россия\»
набрала всего 40%, а 60% проголосовало за другие партии. Но вот по
одномандатным округам, поскольку они вновь появились, там полная победа партии власти. И, наверное, это следствие изменений в избирательном законодательстве.
А главное следствие – это то, что
оппозиционные партии, не будем вязнуть в деталях, какие из них настоящие
оппозиционные, какие фейковые, они просто между собой даже не пытались
договориться о разведении округов, выставлении единых кандидатов. Вместо этого
всю свою энергию (и это касается, в том числе, и \»Партии Роста\», от которой я
избран) они потратили на борьбу друг с другом. И при такой ожесточенной борьбе
оппозиционеров между собой, успех \»Единой России\» был прогнозируем. Можно привести
целый ряд округов, да и в целом посмотреть на статистику, и мы увидим, что,
побеждая, единороссы набирали от 30 до 40 процентов. Исключение — Вячеслав
Макаров, там запредельный результат в Петроградском районе, там даже никто с
ним всерьез бороться с ним не пытался. А все остальное делили оппозиционеры
между собой. Крайне печально, что из-за всего этого депутатом не стала,
например, Марина Шишкина. Она заняла второе место, проиграв единороссу, который
набрал около 30%. За нее проголосовали более 20%, следом шел яблочник, который
набрал 15%, а дальше коммунист с 15%. И трудно обвинять \»Единую Россию\», когда
Макаров на одном из первых заседаний сказал: \»мы разве виноваты, что нас 36?\». В каком-то смысле, они действительно не виноваты – оппозиция сделала все
необходимое для того, чтобы город получил такой результат.
В целом, итоги, я считаю,
неутешительные, но как все будет развиваться, по какому сценарию – есть много
прогнозов. Например, кто-то говорит, что деятельная, кипучая натура Вячеслава
Макарова, который, очевидно, не просто поставил Законодательное Собрание под
контроль \»Единой России\», а под свой личный контроль, не позволит ему сидеть
сложа руки, и в этом могут быть позитивные моменты. Потому что если будет
политическая воля на расширение полномочий парламента, его контрольные функции,
независимо от того, какой состав сейчас, для города это было бы здорово.
А
как бы вы вообще охарактеризовали общее состояние избирательного права в
России?
Катастрофическое.
Плохо, когда надежда на то, что все пройдет честно, непосредственно
персонифицирована и связана с Эллой Александровной Памфиловой. Многие очень
скептически относятся к ее роли, и звучат слова, что это такая специальная ширма,
милую женщину сделали главой Центральной избирательной комиссии, чтобы как-то
вернуть доверие к выборам. Вернуть не получилось: если вы знаете, в Петербурге
почти две трети не пришли на выборы, а в России тоже явка гораздо ниже, чем 5
лет назад. Конечно, активность граждан является показателем их доверия к
избирательной системе. Доверия к нашей системе у большинства граждан нет. На
выборы пришли твердые сторонники, которые могут и коня избрать, и собачку, лишь
бы лейбл «Единой России» был. Это довольно значительная часть избирателей, и
при низкой явке она становится еще более значительной. Кроме того, на выборы,
надо сказать, довольно дисциплинированно пришли противники власти. Относительно
высокие результаты у \»Яблока\», у \»Партии Роста\» — новой партии, которую
возглавляла Оксана Дмитриева, я, другие оппозиционные депутаты. Если туда еще
приплюсовать результат \»Парнаса\», пускай и не очень большой, но выше среднего,
то мы увидим, что те, кто недоволен происходящим, тоже на выборы пришли. А вот
те люди, которых принято называть средним классом, основная масса, которая, как
мне кажется, и должна определять состав представительного органа, она выборы
проигнорировала. Это общая проблема и серьезный симптом, и показатель недоверия
к избирательной системе в целом.
Что необходимо сделать для того, чтобы
избиратели шли голосовать?
Я думаю, что
нужно, чтобы они понимали, для чего нужны депутаты. А депутатам нужно это
доказывать в течение пяти лет своей работой. Чтобы люди видели, как влияет на
их жизнь парламент. Для этого парламенту нужно больше полномочий. К сожалению,
последние созывы петербургский парламент тоже, может быть, чуть медленнее, чем
остальные в стране, но тоже занимался такой самокастрацией. Сам отказывался от
своих полномочий, или не использовал те полномочия, которые реально есть. И когда
люди видят, что парламент живет отдельно, а они – отдельно, тогда чего ходить?
Тогда ходить на выборы смысла нет. И люди \»голосуют ногами\». В Петербурге
сейчас, в нынешнем составе парламента, есть деятельные депутаты, которые, как я
считаю, своей работой повышают престиж парламента. И, наверное, способствуют
тому, что люди видят, что от этой работы что-то меняется, что они могут
защитить права граждан, группы граждан
какие-то, даже не связанные непосредственно с политическим процессом, а
связанные с вполне конкретными городскими вопросами. И тогда они этих депутатов
поддерживают. И, соответственно, у них возникает некоторая мотивация идти на
выборы.
По поводу социальных сетей. Бытует
мнение, что люди заходят и голосуют более активно в социальных сетях. Вот если,
например, эту избирательную систему переложить в разрез наших известных
социальных сетей, но так, чтобы, конечно, это было анонимно – как вы считаете,
люди бы охотнее голосовали, ставили лайки, дислайки?
Конечно,
можно же с дивана не вставать. Вообще диванная партия у нас самая мощная в
России, независимо от идеологии. Те люди, которые лайки ставят – это сила.
Кто-то их называет фейсбучный обком, по аналогии. Если серьезно, такие
механизмы есть, я знаю, что они существуют в разных странах. С другой стороны –
что бы мы ни сделали, если главная раковая опухоль избирательной системы –
постоянные попытки фальсификаций итогов голосования, то в данном случае, все
остальное просто разговоры ни о чем. Потому что и здесь можно точно так же
результат поменять путем внедрения в систему. Если хакеры могут сорвать
предвыборную президентскую кампанию в Соединенных Штатах, хотя это и явное
преувеличение, я думаю, что и с этим они справятся легко.
Все больше новостей появляется об
уголовном и административном преследовании как раз за лайки, за репосты в
соцсетях. Я знаю несколько случаев, когда сотрудники государственных органов и околовластных
структур были отстранены от работы из-за того, что «не ту» новость, неугодную
руководителю, запостили у себя. Как вы думаете, нужно ли в принципе наказывать,
в каких случаях и насколько сильно?
Да, у нас в
разных регионах людей реально уголовно преследуют за то, что они в социальных
сетях утверждают, что Советский Союз имеет отношение к нападению на Польшу в
1939 года. Исторический факт – 17 сентября 1939 года войска Красной Армии вошли
на территорию Польши. А их за это преследуют – это, конечно, история такая,
неприятная. Это сужение пространства свободы и попытка залезть даже туда, где,
казалось бы, эта свобода является непременным условием. Это признак нашего
времени.
Но это, надо
сказать, неизбежное следствие того, что мы имеем. Мы имеем такую бархатную
диктатуру в стране, авторитарного, бюрократического свойства, которая
изменяется во времени. Она может трансформироваться в сторону «оттепели», либо
в сторону «закручивания гаек». Все эти механизмы – это механизмы закручивания
гаек, тотального контроля. Ничего нового: это все в литературе описано, а уж трагических
исторических примеров и в нашей стране, и в мировой истории – их просто масса.
Мне кажется, мировой тренд, как принято говорить – он совсем в другую сторону.
А Россия, российская власть в этом смысле сужает пространство. Сейчас эта мысль
пришла в голову, поскольку вы журналист, а я общественный деятель, политик – у
нас с вами исчезающие профессии. В России это исчезающие профессии в силу того,
что они в своей природе подразумевают много свободы. Вместо политики сейчас востребованы
строгие солдаты партии, деревянные солдаты Урфина Джюса, о чем мы и говорили –
неважно, кто ты, главное, что у тебя лейбл \»Единая Россия\». А журналистика
заменяется пропагандистами. Причем пропагандисты с обеих сторон, я имею в виду
не только киселевых-соловьевых, пропагандисты есть и с других сторон. Но это же
разные профессии! И неважно, пропаганда это против \»Единой России\» или за нее.
Суть дела от этого не меняется. Поэтому
пространство свободы, конечно, сужается, но я надеюсь, как клинический
оптимист, что мы все-таки доживем до того времени, когда этот тренд будет
изменен, и Россия все-таки будет двигаться в сторону свободы.
